Павел Косов на свободе! Российский футбольный фанат, ставший узником Марселя, спустя шесть лет вернулся домой. Эти шесть лет удивительным для него образом закольцевались: 20 февраля 2018 года Косов отправился из России в Мюнхен, откуда планировал добраться до Бильбао на матч «Спартака» с местным «Атлетиком» в 1/16 Лиги Европы, но по запросу властей Франции был задержан в Германии, 20 же февраля 2024-го Павел наконец-то ступил на родную землю.Вместе с ним шесть лет назад был арестован еще один российский футбольный болельщик — Михаил Ивкин. Обоим были предъявлены обвинения в «насильственных действиях с применением подручных средств в качестве оружия в составе организованной группы лиц» во время беспорядков с участием российских и английских футбольных фанатов в Марселе на Евро-2016. По итогам инцидента пострадал англичанин Эндрю Бэйч. Полученные им травмы привели к инвалидности. Разбирательства были долгими, дело Ивкина и Косова максимально затягивалось. В 2020 году суд французского Экс-ан-Прованса приговорил Михаила и Павла к тюремному заключению — сроком на три года и десять лет соответственно.Отпущенный из тюрьмы во Франции болельщик Косов прилетел в Москву06:24В декабре 2020-го Ивкин был освобожден и вернулся в Россию. Косов же остался отбывать наказание во французской тюрьме. Все эти годы его поддерживали различные футбольные российские сообщества (как спартаковские, так и других клубов), за освобождение фаната выступал непосредственно и «Спартак». Не остались в стороне даже за рубежом: в акциях участвовали фанаты сербской «Црвены Звезды», которую со спартаковцами связывают братские отношения. Наконец, 16 февраля Косов вышел на свободу по УДО.Спустя несколько дней Павел покинул Францию и вернулся в Россию. Из Марселя он прилетел в Москву транзитом через Стамбул сегодня утром. В аэропорту Внуково Косова встречали болельщики «Спартака», его друзья и близкие, родная мать и большое количество журналистов. Общению со СМИ он любезно уделил немного времени.»Я дома! Я уже дома!» — такими были его первые слова, едва Павел прошел через все контроли в аэропорту.— Как долетели?— Нормально. Но пересадка была немного тяжелой. Чуть не опоздал на самолет. Оказывается, из Стамбула в Москву было два совместных рейса: один мой, второй летел в Шереметьево. Я чего-то засмотрелся. Пришлось бежать на свой.— Как себя чувствуете сейчас?— Нормально. Есть усталость, она накопилась. Но чувствую себя нормально.— Какие эмоции испытали после выхода на свободу?— Вообще никаких эмоций не было, если честно. Было легкое опустошение, «непонятка» какая-то типа прострации. Ходил, смотрел туда-сюда.— Когда поверили, что вас отпустят на свободу?— Когда подписал все документы. Утром в пятницу меня вызвали в канцелярию подписать бумаги о том, что в понедельник я выйду на свободу. Тогда я это почувствовал.— Считаете ли свое дело политическим?— Есть процент. Обязательно.— Вам тяжело далось решение не подавать апелляцию на решение суда. Думали над этим моментом позднее?— Думал об этом, да. Была мысль, что, возможно, это решение было неправильным. Но обратного хода уже не было.— Ведь был риск получить больший срок, да?— Во Франции есть практика, что могут не убавить, а прибавить срок. После этого люди обращаются в высшие инстанции, и те либо возвращают прежний срок, либо оставляют больше. Меньше не бывает. В течение всего этого времени я видел, как людей судили и что происходило.— Чувствовали ли поддержку из России?— Да, конечно. Могу отметить один важный момент: жаль, что не было большей поддержки до суда и во время. Тогда, возможно, все разрешилось бы намного быстрее. Я так считаю.— Какими были условия в заключении?— Как у всех. Сотрудники тюрьмы относились ко мне, как и ко всем. Они не разделяют людей на «русский» или «не русский». Окружение же (в тюрьме) было более-менее нормальным. Тут, что называется, как сам себя поставишь. В основном окружение состояло из арабов, африканского континента. Они, грубо говоря, выступают за нашу власть.— Есть уже мысли о своем будущем?— Буду заниматься тем же, чем и ранее: обычной, хорошей и нормальной жизнью. Работать, заниматься продвижением. Сейчас мне надо оклематься, посмотреть, что у вас тут в мире вообще творится. Буду двигаться вперед.— Когда последний раз контактировали с Михаилом Ивкиным?— Лично я его видел последний раз, когда он уходил из нашей камеры. После суда мы чуть-чуть пожили вместе. А так: по возможности переписывались. Например, на днях. Поддержка от Михаила была с момента его выхода из моей камеры и до сегодняшнего дня. Я чувствовал ее. Большое спасибо за эту поддержку Михаилу, его друзьям и близким.Российский фанат рассказал об отношении к нему в тюрьме во Франции07:11
